Жить, нельзя умереть

«Я буду жить!» — постановка не новая, но всегда актуальная для своей аудитории — в основной своей массе школьников. Спектакль современный — здесь и элементы шоу, и музыка в стиле рэп, и молодёжный сленг. «Я буду жить» занимает достойное место в репертуаре ТЮЗа. Хоть спектакль идёт не первый сезон, зрители по-прежнему приходят на него и ведут бурное обсуждение в социальных сетях. Это и понятно: в 15-16 лет темы самоубийства, несчастной любви, наркотиков стоят на первом месте. Режиссёр спектакля — Вадим Кривошеев. Он успел заявить о себе работами «Том Сойер», «Сто пудов любви», которые у зрителя пользовались успехом. Спектакль «Я буду жить!» поставлен по заказу Госнаркоконтроля. Но прежде всего это работа, достойная обсуждения. Надо отметить, художник сделал конфетку из того, что было. А материал был скудный — пьеса Данилы Привалова «Пять — двадцать пять» слабоватая. Идею-то драматург заложил интересную — необратимость глупо совершённого поступка, но достойно реализовать её не сумел: мысль обросла банальными подробностями личной жизни героя, которые всё и испортили. Постановка пьесы более глубокая: режиссёр делает акцент не на отношениях героя с девушкой и друзьями, а на его внутреннем мире, на его метаниях и страданиях от того, что совершённый поступок уже необратим.

Надо сказать, режиссёр отлично понимает свою аудиторию. Современных школьников трудно порадовать театром. Перед юными зрителями было выложено ну всё, что может их заинтересовать: несчастная любовь, ток-шоу, рэп, состояние молодых людей под наркотиками. Художник внёс некоторые изменения в пьесу, чтобы заинтересовать зрителя ещё сильнее. Например, в ток-шоу «Новая жизнь», главным героем которого оказывается Коля (Василий Марков), ведущие не сами Бог (Андрей Лунев) и Чёрт (Михаил Кривов), а их ассистентки — привлекательные длинноногие девушки (Кира Ковалёва и Елена Дахина). Таня (Екатерина Грецова) вплоть до последней сцены в разговорах с Колей держится несколько отстранённо — что добавляет трагичности и не смещает внимание зрителей с Коли на неё: он остаётся центральным персонажем на протяжении всего спектакля. Естественно, весь приваловский мат вырезан — хотя вряд ли бы что-то изменилось, если бы школьники его услышали.

Понравилось оформление сцены. Разбросанные сломанные стулья, казалось, принадлежали людям, совершающим самоубийство — они как бы ломают под собой стул, опору. Старое пианино в углу напоминало о чём-то забытом и утраченном. Реалистичной была яма, в которую прыгал и из которой выпрыгивал Коля, переходя из одного мира в другой. На протяжении спектакля звучит знакомая и близкая сердцу аудитории музыка — Дельфин. «Тишина… тсс… тихо, тихо, тихо, тишина». Музыка как нельзя лучше гармонирует с образом главного героя: взъерошенный, нервный, эмоциональный, постоянно в надрывном состоянии. Василий Марков, кстати говоря, приятно меня удивил. Буквально за неделю до просмотра «Я буду жить!» я видела его в роли Жадова в «Доходном месте» Камерного театра. Перевоплощение просто потрясающее — из интеллигентного утончённого мужчины он превратился в истеричного парня, потерянного в жизни. Моя подруга, посетившая оба спектакля вместе со мной, не узнала его и долго не верила в то, что перед ней один и тот же человек, пока программку не посмотрела. Особенно выразительной игра Маркова была в сцене трансляции его телефонного разговора с Таней. Она выходит на сцену, звонит ему, ходит с ним рядом, нервно курит — Коля видит её, зовёт, мечется рядом с ней — но изменить не может ничего. Высшие силы в спектакле представлены циничными и веселящимися фигурами — они как бы смеются над людьми, которые теряют свои жизни по глупости. И Бог, и Чёрт ведут себя так же, как люди. Никаких бород и копыт; они в смокингах, с чувством юмора, с чисто человеческими потребностями. Кто из них светлый, а кто тёмный, понятно только по одежде — ведут себя герои совершенно с одинаковой долей иронии и без всяких тёмных/светлых замашек. Делается акцент на том, что мы созданы по образу и подобию Божьему.

Коля — персонаж, лишившийся жизни по своему желанию. История трагическая. Более того, она вызывает ужас. Человек убил себя и осознал, что сделал это зря. А уже ничего не изменишь. Эта фраза — «ничего не изменить, ты всё равно прыгнешь!» повторяется со сцены несколько раз, словно мантра, и от этого становится жутко. «Как ты оказался на крыше?» — спрашивает Чёрт главного героя. «Не знаю… Ноги принесли». Вот и причина: ноги принесли. Ноги принесли, я и сбросился. Из-за такого бездумья и происходит большинство самоубийств среди подростков. Вот где настоящая беда — в том, что это происходит не только на сцене, но и в жизни, причём довольно нередко. Не случайно Вадим Кривошеев назвал спектакль не «Пять — двадцать пять», а «Я буду жить». Монолог Пандуса в конце звучит в зал, как обращение: «А я буду жить! Несмотря ни на что!», потому перед глазами пример Коли, который бездумно лишил себя будущего. Опять же, с чего всё начиналось — наркотики. Способ уйти от действительности в забытьё. На время. А потом и они, видимо, помогать перестали. Вот и результат — уйти насовсем. «Такие, как я, не живут», — говорит Коля. А кто в этом виноват?

В спектакле упоминается слово «мать». Один раз. Вернувшись на землю, Коля хочет проведать её. «Она меня не узнает, наверное, хоть издалека посмотрю». Вспомнил о матери. Вовремя. Когда с крыши прыгал, маловероятно, что маму помнил. Если есть человек, ради которого стоит жить, это уже очень весомый аргумент не делать глупостей. Дело даже не в самоубийстве. Дело в том, что совершено глупое, необдуманное действие, которое привело к трагедии. Человек сдался. И сдался задолго до самоубийства.

Фото Антона Попова.