Некоторые российские издательства не перестают радовать заядлых любителей контркультуры. В 2011 году в «Астреле» вышла книга мемуаров Патти Смит «Просто дети», где повествуется о Нью-Йорке конца шестидесятых – начала семидесятых, об атмосфере «Фабрики» Энди Уорхола и отеля «Челси», о встречах с великими поэтами-битниками и легендарными музыкантами и, конечно, о своём уже покойном друге фотографе Роберте Мэпплторне (подробнее о ней можно почитать здесь). А в 2012 «Амфора» выпустила воспоминания Энди Уорхола, перенесённые на бумагу его личным секретарём и соратницей Пэт Хэкетт. Надо сказать, книге пришлось ждать перевода на русский язык добрых 13 лет. Уже через два года после смерти художника, в 1989 году, Пэт выпустила «The Andy Warholl diares» с подробными комментариями, а уже в 1990-м вышел и «POPism: The Warhol Sixties». Приведу в качестве сравнения: «Просто дети» Патти Смит были переведены на русский в том же году, что и изданы в США, а знаменитая «Прошу убей меня» Джиллиан Маккейн и Легс Макнил, вышедшая в свет в 1996-м, переиздавалась на русском языке два раза (последний — в прошлом году). Впрочем, это не столь важно. Если какой-то вывод из этого и напрашивается, так это то, что нужно учить иностранные языки: страшно представить, сколько всего в мире выходит и ускользает от не владеющего «инглишем» россиянина.
Ну да ладно. Свершилось. Перевели. Издали. Нельзя сказать, что доступ к информации получила очень уж широкая аудитория — тираж таких книг стабилен, 3000–5000 экземпляров. Но, надо думать, этого вполне достаточно: интересующихся столь досконально этой темой не так много, остальным вполне достаточно в лучшем случае сведений, почерпнутых из институтских лекций по современному искусству или статей в Википедии, а чаще всего хватает и просто элементарных слухов, домыслов и конечного продукта так называемого «испорченного телефона». Более того, ныне не обязательно досконально знать жизнь и творчество Энди Уорхола, потому что он настолько повлиял на становление общества потребления, на его этику и эстетику, философию и физиологию, облик и дизайн, растворился во всё этом, принявшем формы тотальности и неизбежности, что мы сами того не осознавая, каждое утро говорим: «Доброе утро, Энди». Насколько Пушкин растворился и незримо присутствует в каждой молекуле «великого и могучего», настолько Уорхол плоть от плоти консюмеризма, рекламы, глянца, дизайна и гламура. Представим себе на секунду некую поп-галактику. Я думаю, если выбирать для неё бога, то именно Уорхол мог бы занять в ней место предельной, всеобъемлющей сущности (да простят меня Рой Лихтенштейн и Том Вассельман — они, безусловно, молодцы).
Для многих искусствоведов он остаётся и останется спорной фигурой. Кто-то считает его мыльным пузырём, раздутым до невообразимых размеров, кто-то — фриком, волей обстоятельств оседлавшим время. Эдуард Лимонов вообще сравнивает его с Гитлером в смысле сокрушительного влияния на историю. Но фрик ли Уорхол или талантливый провокатор, художник и бизнесмен? Книга «Попизм. Уорхоловские 60-е» не даёт нам ответов на этот и многие другие вопросы. Возможно они, ответы, возникают у нас в голове в процессе чтения, возможно – нет.
Аннотация к книге начинается так: «Байки, сентенции, афоризмы и анекдоты. Разговоры о жизни и творчестве, сплетни о знаменитостях и гениях». Точнее не скажешь. С первых строчек создаётся впечатление, что Энди, этот матёрый сплетник, пригласил тебя в гости в качестве свободных ушей. Сидит рядом с тобой на диване и, поглощая конфеты, забивает тебе голову.
Из предисловия: «Уорхол пересказывает забавные или трагические эпизоды из собственной жизни и жизни своих «звёзд» и знакомых, но проговаривает их — и словно забывает. Проживает и идёт дальше – вот он, поп-принцип во плоти.» Сделав из себя объект искусства и будучи объектом более интересным, чем даже его творения, Энди умудрился на закате своей жизни собрать из неё своеобразный коллаж — здесь вы не найдёте ни малейшего намёка на рефлексию и подведение итогов. Голые факты, обнажёнка и никакой морали. Антиисповедь, где исповедующийся говорит о ком и о чём угодно, но только не о себе, а если и о себе, то очень-очень мало.
О себе любимом, in abstractio от «Фабрики» он не говорит и вовсе, будучи всецело растворён в процессе творчества, в безумном калейдоскопе ушедших сказочных будней. По словам самого Уорхола, творческая жизнь была тогда настолько насыщенной, что спали всего по три часа в сутки. Некоторые амфетаминщики умудрялись и вовсе не спать. Если читать «Попизм» залпом, — чего я никому не советую – вы рискуете нарваться на головокружение или даже тошноту от избыточности – всё зависит от крепости и тренированности некоего ментального вестибулярного аппарата. Один из «коллег» Уорхола однажды сказал ему: «У тебя я научился по-новому относиться к средствам массовой информации – никакой избирательности, просто принимаешь их целиком». Так вот, читать эту книгу целиком — всё равно что тягаться с бывалым алкоголиком в деле пьянства. Хотя мне кажется, что нынешний информационный поток не осилил бы и он.
Относился чех Вархола к собственной жизни как к некоему бесконечному фильму. Его фильмы, напротив больше напоминают жизнь — такие же монотонные, скучные и малопонятные, если пытаться их понять. Картина «Эмпайр», длящаяся восемь часов, представляет собой изображение знаменитого небоскрёба, снятое из соседнего здания и протяжённое во времени, картина «Сон» — спящего человека в реальном времени (хотя, кое-какая хитрость присутствует, о ней вы узнаете из книги). Об истории съёмок практически всех фильмов рассказано здесь. Было бы неправильным понимать выражение «сборник анекдотов» буквально. Смешного с общепринятой точки зрения, в книге мало, а если и есть, то это довольно специфический юмор. Немало познавательного можно почерпнуть о том, как в течение 60-х в США у людей менялось отношение к гендерному и поколенческому вопросу, чем контркультурный Нью-Йорк отличался от контркультурного Сан-Франциско, как в лоне Нью-Йоркского андеграунда зародилась зигота грядущего панк-движения, в чём состоит коммерческий потенциал контркультуры и как правильно её продавать, наконец, почему с появлением в журналистике диктофонов, она очень изменилась.
Существовало интересное противоречие: с одной стороны для актёров, сотрудничавших с Уорхолом, путь в Голливуд был практически заказан, с другой — сама «Фабрика грёз» активно подпитывалась от живительного источника «Фабрики» идеями, не дававшими её засохнуть, не платя ни копейки взамен. Впрочем, хитрый чех имел Голливуд по полной программе, используя его образы и штампы. Так что — квиты. Нет такой стороны массмедийной жизни, которую бы не затронул Энди: живопись, кино, журналистика, шоу-бизнес, тусовка, бизнес, фотография, хеппенинги. До сих пор существует, даже выходит на русском языке журнал «Interview», одно из его детищ.
Бесполезно пытаться перечислить всех звёзд, художников, писателей, музыкантов и других медийных персон второй половины XX века, хоть раз вписавшихся на «Фабрике»: Сальвадор Дали, Лу Рид, Брайан Джонс, Кит Ричардс, Мик Джаггер, Йоко Оно, Джон Леннон, Боб Дилан, Дэннис Хоппер и Питер Фонда, несостоявшаяся актриса и дочь миллионера Эди Сэджвик (о её отношениях с Вархолой и обитателями «Фабрики», снят художественный фильм «Я соблазнила Энди Уорхола», безумная феминистка Валери Соланас, чуть не укокошившая короля поп-арта (об этом снят фильм «Я стреляла в Энди Уорхола»).
Не могу не привести одну цитату, вполне характеризующую нестандартность подхода художника: «Через неделю или около того после поездки в Филадельфию я получил урок настоящего шоу-бизнеса и поп-стиля. Только начнёшь думать, что становишься знаменитым, как кто-нибудь обязательно возьмёт и покажет, что ты просто новичок на разогреве. Папа Павел VI – вот это паблисити на века!». Или вот ещё. Когда Уорхол узнал о том, что один его знакомый танцор совершил самоубийство, выпрыгнув из окна, он посокрушался, но не о безвременно ушедшем, а по поводу того, что ему не удалось запечатлеть этот воистину трагичный и драматичный момент на плёнку!
Я смотрел несколько передач о жизни и творчестве этого художника, но они на меня навевали скуку и сон. Всему виной эта книга. Рассказывать о ней — всё равно что рассказывать о нём. Лучше чем сам художник, никто вам об этом не поведает. Так что – приятного чтения! И спасибо огромное Пэт Хэккет, придавшей форму словоизлияниям этого непоседы. И Л. Речной, благодаря которой мы получили возможность приобщиться к истокам гламурного безумия века XXI.
P.S. В «Философии Энди Уорхола», вышедшей на русском языке значительно раньше, можно больше узнать о нём самом, благодаря избыточной, хотя и своеобразной интимности. Безусловно, также рекомендуется к прочтению.
